Стэндфордский тюремный эксперимент филиппа зимбардо

Заявление Карло Прескотта

Консультантом Зимбардо по всем вопросам проведения тюремного эксперимента был Карло Прескотт — заключенный афроамериканского происхождения, который провел 17 лет в тюрьме Сан-Квентин за покушение на убийство. Он выступал перед американским Конгрессом по вопросу тюремной реформы и согласился на участие в эксперименте, так как думал, что делает благое дело. Однако когда Прескотт узнал о том, как были использованы результаты эксперимента, какую роль они сыграли в социальной психологии, а также о том, что по нему готовятся съемки нового фильма, Прескотт сделал новое заявление. В интервью Стэнфордской ежедневной газете он сообщил, что сожалеет о своем участии и что именно он, а не охранники, придумал все эти методы угнетения, вернее, позаимствовал их из тюрьмы Сан-Квентин, в которой отбывал наказание. Все эти респектабельные, психологически устойчивые охранники из среднего класса просто не могли придумать такие вещи, утверждает Прескотт.

«Как может Зимбардо … выразить ужас в поведении «охранников», когда они просто делали то, что Зимбардо и другие, включая меня, поощряли их делать с самого начала или откровенно устанавливали в качестве основных правил? В то время я надеялся, что помогу составить обоснованное, интеллектуально честное обвинение тюремной системе. Оглядываясь назад, я все испортил. Я стал невольным соучастником театрального представления, которое, к счастью, освобождает всех желающих от личной ответственности за их отвратительный моральный выбор» .

Если все это так, то речь идет не об изучении поведения людей в условиях тюрьмы, а о психической реакции студентов, находящихся в ситуации экстремального психологического насилия.

Второй день: охранники становятся агрессивными

То, что произошло на второй день, спровоцировало разного рода садистские поступки со стороны охранников. Вспышка восстания был первым признаком того, что отношения между охранниками и сокамерниками стали полностью асимметричными: охранники знали, что обладают властью доминировать над остальными, и действовали соответственно, а сокамерники соответствовали своим похитителям, неявно осознавая свое положение неполноценности, как это сделал бы заключенный, который, как известно, заперт в четырех стенах. Это породило динамику доминирования и подчинения, основанную исключительно на вымысле «Стэнфордской тюрьмы».

Объективно в эксперименте была только одна комната, несколько добровольцев и группа наблюдателей, и ни один из участников не находился в более невыгодном положении, чем другие в реальной судебной системе и полицейских, обученных и оснащенных для этого. Однако воображаемая тюрьма постепенно пробивалась, пока не появилась в мире реальности.

Результаты эксперимента

https://youtube.com/watch?v=bid8HnqAIQA

Вопреки всем ожиданиям, эксперимент в считанные дни начал принимать стихийный характер. Заключённые подверглись садистскому и оскорбительному обращению со стороны охраны. Уже на второй день произошёл бунт. Но охранники самостоятельно вышли на «подработку», даже ничего не сообщив руководству, и успешно подавили мятеж, прибегая даже к нападению на заключённых. После этого случая тюремщики начали делить заключённых на «хороших» и «плохих», стравливать их друг с другом и намекали, что среди них есть «стукачи». Все эти действия оказались эффективными и подобных ситуаций с восстаниями не повторялось. Интересно то, что консультанты Зимбардо отметили, что тактика охранников-испытуемых имеет сходство с той, что применяется в настоящих тюрьмах.

Пересчёт узников, начальной целью которого было способствовать их идентификации со своими номерами, принял облик долговременных испытаний, во время которых над заключёнными издевались и наказывали физически, заставляя, к примеру, очень долго отжиматься или приседать. В тюрьме очень быстро стало мрачно и грязно. Чтобы помыться, это нужно было «заслужить». Некоторых принуждали к чистке туалетов голыми руками. У «плохих» заключённых отбирали матрасы, и они спали на бетонном полу. Часто запрещалось принимать пищу.

По словам Зимбардо, эксперимент всё больше увлекал его. На четвёртый день он и охранники узнали о планирующемся побеге, и ими была предпринята попытка полностью передислоцировать эксперимент в настоящее тюремное помещение, неиспользуемое на тот момент полицией, т.к. оно было более «надёжным». Но департамент полиции отказал им в этом из соображений безопасности. А сам экспериментатор говорил, что из-за нежелания полиции сотрудничать с ним, он был очень зол.

Каждый третий охранник по ходу эксперимента всё больше проявлял настоящие садистские наклонности, особенно в ночное время, когда казалось, что камеры отключены. И многие из них очень расстроились из-за того, что эксперимент прекратили раньше назначенного срока. Но ещё до завершения проекта заключённым было предложено выйти «досрочно», если они откажутся от «зарплаты», и многие из них согласились. Именно этот факт использовался Филиппом Зимбардо, чтобы показать, как серьёзно испытуемые идентифицировались со своими ролями. А «досрочное освобождение» оказалось фарсом и никого не отпустили. По причине этого у одного из заключённых даже проявилась психосоматическая сыпь. У всех узников отмечалась спутанность мышления, и они часто плакали. Двое были настолько шокированы происходящим, что их исключили из проекта и заменили другими.

Один из тех, кто пришёл на замену (заключённый №416) ужаснулся от того, как охранники обращаются с заключёнными, и объявил голодовку. В ответ на это охранники запрели его в чулане на три часа, а также заставляли его держать в руках сосиски, есть которые он отказывался. Причём, другими заключёнными №416 был воспринят как хулиган. Охранники не растерялись и поставили перед ними выбор: или они отказываются от своих одеял на ночь, или №416 проводит всю ночь в «одиночке». Заключённые решили оставить себе одеяла, но чуть позже Зимбардо выпустил №416 из чулана.

Условия и ход Стэнфордского тюремного эксперимента

Эксперимент был проведён в 1971 году в Стэнфордском университете. Филипп Зимбардо, американский психолог и профессор данного университета, решил проверить, как поведут себя обычные люди в условиях заданной, и довольно драматичной, социальной роли.

Этот эксперимент не был спонтанным. Его Зимбардо заказал ВМФ CША, руководство которого было озабочено огромным количеством конфликтов среди заключённых военных тюрем. Военное руководство хотело понимать причину. Целью эксперимента было узнать, как ограничение свободы и специфические условия тюрьмы влияют на поведение находящихся в этой системе людей.

Участников отбирали по объявлению в газете. Платили 15 долларов в день. Из 70 кандидатов отобрали 24 самых здоровых и психологически устойчивых. Кандидатов протестировали на личностные качества (Six Personality Types) и специально выбрали тех, кто показывал средние значения. Авторы сочли, что именно «середнячки» будут лучше всего репрезентировать общество. Большинство участников были белыми из благополучных семей, принадлежавших к среднему классу.

Потом их случайным образом разделили на 2 одинаковые группы: 12 человек стали на запланированные 2 недели эксперимента заключёнными тюрьмы «понарошку», оборудованной в подвале факультета психологии. Остальные 12 стали их надзирателями.

Кстати, полицейские в самом начале эксперимента были самыми настоящими. Зимбардо договорился с местными стражами порядка и попросил их «арестовать» участников-заключённых по возможности близко к тому, как это происходит в реале.

Последствия ролевой игры

Психологический отпечаток, оставленный этим опытом, очень важен. Это был травмирующий опыт для многих добровольцев, и многие из них до сих пор не могут объяснить свое поведение в те дни: трудно сопоставить образ охранника или заключенного, который покинул тюрьму во время Стэнфордского тюремного эксперимента, и положительное представление о себе.

Для Филиппа Зимбардо это было также эмоциональным испытанием. В эффект свидетеля это заставило сторонних наблюдателей принять то, что происходило вокруг них в течение многих дней, и как-то согласиться с этим. Превращение группы «нормальных» молодых людей в мучителей и преступников произошло настолько естественно, что никто не заметил моральной стороны ситуации, несмотря на то, что проблемы возникли почти внезапно.

Информация об этом деле также шокировала американское общество. Во-первых, потому что подобный симулякр прямо намекал на архитектура пенитенциарной системы, одна из основ жизни общества в этой стране. Но еще важнее то, что этот эксперимент говорит нам о человеческой природе. Пока это длилось, Стэнфордская тюрьма была местом, куда мог войти любой представитель западного среднего класса и стать коррумпированным. Некоторые поверхностные изменения в структуре отношений и определенные дозы обезличивания и анонимности смогли опрокинуть модель сосуществования, которая пронизывает все области нашей жизни как цивилизованных существ.

Из руин этикета и обычаев возникли не люди, способные самостоятельно создавать одинаково действенные и здоровые рамки отношений, а люди, которые трактовали странные и двусмысленные нормы садистски.

Мнение

– Когда говорят про Стэнфордский эксперимент, очень часто используют слово «случайно», – говорит психоаналитик, специалист Европейской конфедерации психоаналитической психотерапии, Любовь Заева. – Случайный выбор участников, случайное разделение их на две группы. Однако с позиции психоанализа следует говорить именно о неслучайности многих деталей.

У каждого человека есть садистические и мазохистические наклонности. Именно они, как разные формы ненависти, помогают нам с младенчества требовать то, что необходимо для выживания, и выражать недовольство, если наши потребности не удовлетворяются вовремя или в желаемом объеме. В норме эти драйвы (влечения. – NS) постоянно ищут выхода из природных «хранилищ» и «фабрик» бессознательного, но при этом контролируются внешними и внутренними нравственными правилами, жизненными принцами. И чем более зрелое у человека Эго и Суперэго, тем выше вероятность, что он не переступает какую-то черту не потому, что его накажут, а потому что не видит в этом удовольствия и целесообразности. То есть одно дело, когда я боюсь что-то делать и потому не делаю. Другое – если нет в этом потребности, я не хочу это делать.

Вернемся к эксперименту. Когда был объявлен клич о наборе, на него откликнулись именно те люди, у кого объявленная тема – тюрьма – уже вызвала не отвращение, а любопытство. То есть им изначально захотелось в это поиграть, а значит, реализовать какие-то свои фантазии и желания. Иначе они бы просто не откликнулись

Дальше уже не столь важно было, по какую сторону черты они оказались, потому что садизм и мазохизм – это одни «песочные часы», которые могут поворачиваться то так, то эдак, в зависимости от степени вытесненности каких-то желаний, страха проявления своих истинных желаний, степени внутренней дозволенности. «Тюремщики» получили от авторитетной фигуры – автора эксперимента Зимбардо – разрешение на свободную реализацию садистических драйвов

То есть изначально участники были подобны подросткам, у которых их идентичность формируется во многом за счет агрессивной самоидентификации и конкуренции, форма проявления которых и способность сублимирования зависят от степени инфантильности. На Зимбардо же была спроецирована роль Взрослого, носителя Суперэго, закона и правил. А если вынесенное вовне Суперэго разрешило свободу драйвов, то дальше уже каждый руководствовался степенью своих желаний. То есть все участники эксперимента еще до начала активной фазы действий уже желали отреагирования каких-то подавленных до этого желаний. Неслучайно и то, что участники были студентами, то есть вчерашними подростками, у которых желание свободного выхода запретных драйвов очень велико и легко может стать сильнее принципа реальности

«Тюремщики» получили от авторитетной фигуры – автора эксперимента Зимбардо – разрешение на свободную реализацию садистических драйвов. То есть изначально участники были подобны подросткам, у которых их идентичность формируется во многом за счет агрессивной самоидентификации и конкуренции, форма проявления которых и способность сублимирования зависят от степени инфантильности. На Зимбардо же была спроецирована роль Взрослого, носителя Суперэго, закона и правил. А если вынесенное вовне Суперэго разрешило свободу драйвов, то дальше уже каждый руководствовался степенью своих желаний. То есть все участники эксперимента еще до начала активной фазы действий уже желали отреагирования каких-то подавленных до этого желаний. Неслучайно и то, что участники были студентами, то есть вчерашними подростками, у которых желание свободного выхода запретных драйвов очень велико и легко может стать сильнее принципа реальности.

Не будем забывать, что в основе любой идеи лежит бессознательное желание автора-создателя отреагировать. То есть уже сама задумка эксперимента была обусловлена некими садистическими желаниями Зимбардо. Часть из них была воплощена активно – в виде организации шокирующих условий, правил, а часть – в виде пассивного наблюдения за страданиями участников.

Таким образом, этот эксперимент не столько об условиях потери социальных ролей и самоидентификации, сколько о силе садомазохистических драйвов лиц с, вероятно, пограничной организацией личности. Потому что принцип реальности остановил бы обычного невротика на стадии любопытства, но не дал бы ему нарушить границы внутренней дозволенности путем свободного участия в фантазии из внутренней реальности под названием «Тюрьма». Мы идем лишь в те сценарии и пространства, которые близки нам, знакомы хотя бы отдаленно. Мы можем примерять лишь те роли, информация о которых уже есть в нашем внутреннем опыте…

Неоднозначная оценка Стэнфордского эксперимента

Этот знаменитый эксперимент сделал Филиппа Зимбардо всемирно известным. Его исследование вызвало большой переполох в научных и общественных кругах. Однако некоторые ученые упрекали Филиппа в том, что он, при проведении исследования, не учитывал этические и моральные нормы человека.

Помимо этого, его обвиняли еще и в том, что он не имел права ставить совсем молодых людей в такие экстремальные условия. Сам Зимбардо признавался, что ему и в голову не могло прийти то, чем завершится Стэнфордский эксперимент.

В конечном счете, Американская психологическая ассоциация пришла к выводу, что в будущем времени подобные исследования не должны больше проводиться. С такой позицией согласился и сам Филипп Зимбардо.

О стэндфордском эксперименте написаны книги и сняты документальные и художественные фильмы. Вплоть до наших дней он остается предметом жарких дискуссий даже между бывшими участниками.

Сам психолог утверждал, что целью его исследований было изучение реакции людей на ограничение свободы. Его больше интересовало поведение преступников, чем тюремщиков.

Цели и средства

Исследование было заказано Военно-морским флотом США для того, чтобы объяснить конфликты в его исправительных учреждениях и в морской пехоте.

Участников набрали по объявлению в газете, и им предлагались 15 долларов в день (с учётом инфляции сумма эквивалентна 76 долларам в 2006 году) за две недели участия в «симуляции тюрьмы». Из 70 человек, отозвавшихся на объявление, Зимбардо и его команда выбрали 24, которых они сочли наиболее здоровыми и психологически устойчивыми. Эти участники были мужчинами, учащимися в колледжах, преимущественно белыми, принадлежали к среднему классу.

Группу, состоящую из двадцати четырех молодых мужчин, поделили случайным образом на «заключенных» и «охранников». Заключенным потом казалось, что в охранники берут за высокий рост, но на самом деле их честно набрали по жребию, подбрасывая монету, и между двумя группами не было никакой объективной разницы в физических данных.

Условная тюрьма была устроена на базе кафедры психологии Стэнфорда. Лаборант-старшекурсник был назначен «надзирателем», а сам Зимбардо — управляющим.

Зимбардо создал для участников ряд специфических условий, которые должны были способствовать дезориентации, потере чувства реальности и своей самоидентификации.

Охранникам выдали деревянные дубинки и униформы цвета хаки военного образца, которые они сами выбрали в магазине. Также им дали зеркальные солнечные очки, за которыми не было видно глаз. В отличие от заключенных, они должны были работать по сменам и возвращаться домой в выходные, хотя впоследствии многие участвовали в неоплаченных сверхурочных дежурствах.

Заключенные должны были одеваться только в нарочно плохо подобранные миткалевые халаты без нижнего белья и резиновые шлепанцы. Зимбардо утверждал, что такая одежда заставит их принять «непривычную осанку тела» и они будут испытывать дискомфорт, что будет способствовать их дезориентации. Их называли только по номерам вместо имен. Эти номера были пришиты на их униформы, и от заключенных требовали надевать туго сидящие колготки на голову, чтобы изобразить бритые головы новобранцев, проходящих начальную военную подготовку. Вдобавок они носили маленькую цепочку на своих лодыжках как постоянное напоминание о своём заключении и угнетенности.

За день до эксперимента охранники посетили короткое установочное заседание, но им не дали никаких указаний, кроме недопустимости какого-либо физического насилия. Им сказали, что обязанность состоит в том, чтобы совершать обход тюрьмы, который они могут совершать так, как захотят.

Зимбардо на заседании сделал следующее заявление для охранников:

Участникам, которые были выбраны для того, чтобы изображать заключенных, было сказано ждать дома, пока их не «призовут» для эксперимента. Безо всякого предупреждения их «обвинили» в вооруженном ограблении, и они были арестованы полицейским департаментом Пало Альто, который участвовал в этой стадии эксперимента.

Заключенные прошли полную процедуру полицейского осмотра, включая снятие отпечатков пальцев, фотографирование и зачитывание прав. Их привезли в условную тюрьму, где произвели их осмотр, приказав раздеться догола, «очистили от вшей» и присвоили номера.

А оказалось — нет, не можем

Тут, конечно, будут исключения (которые только подтверждают правило). Всегда были, есть и будут люди, сила личности которых окажется выше любых требований, выдвигаемых ситуацией. Но их, во-первых, мало среди нас, потому что «вырастить» себе такую мощную личность очень сложно. А во-вторых, эти люди точно будут изгнаны из системы отношений данного общества, тем или иным способом. Например, часто они погибают за отказ подчиниться требованиям ситуации.

Этот факт открывает огромное пространство для манипуляций нашим с вами поведением. Чем, собственно, и пользуются сильные мира сего. И эта закономерность используется не только в системе исполнения наказаний или армии. Она повсюду, где у кого-либо есть власть над другими.

Присмотритесь внимательно, и вы увидите, как система меняет среднестатистических «хороших во всех отношениях людей». Причём, порой, кардинально. Политика, госслужба, силовые структуры… да что угодно. Этот закон работает везде и для всех.

И это тюремный эксперимент Филиппа Зимбардо, навеки вошедший в историю психологии поведения, блестяще это подтвердил.

И данное исследование было далеко не первым в этой области. Ещё раньше, в 1963 году, к аналогичному выводу пришёл Стенли Милгрэм. Коллега Зимбардо, кстати. Его эксперимент с ударами током тоже давно и прочно стал классикой психологического эксперимента.

Но это уже другая история, и про него будет отдельная статья.

Post Views:
3 515

Результаты

Эксперимент быстро вышел из-под контроля. Заключенные испытывали садистское и оскорбительное обращение со стороны охранников, и к концу у многих из них наблюдалось сильное эмоциональное расстройство.

После сравнительно спокойного первого дня на второй день вспыхнул бунт. Охранники добровольно вышли на сверхурочную работу и без руководства со стороны исследователей подавляли мятеж, при этом нападали на заключенных с огнетушителями. После этого инцидента охранники пытались разделять заключенных и стравливать их друг с другом, выбрав «хороший» и «плохой» корпусы, и заставляли заключенных думать, что в их рядах есть «информаторы». Эти меры возымели значительный эффект, и в дальнейшем возмущений крупного масштаба не происходило. Согласно консультантам Зимбардо — бывшим заключенным, эта тактика была подобна используемой в настоящих американских тюрьмах.

Подсчеты заключенных, которые изначально были задуманы для того, чтобы помочь им привыкнуть к идентификационным номерам, превратились в часовые испытания, в ходе которых охранники изводили заключенных и подвергали физическим наказаниям, в частности заставляли подолгу совершать физические упражнения.

Тюрьма быстро стала грязной и мрачной. Право помыться стало привилегией, в которой могли отказать и часто отказывали. Некоторых заключенных заставляли чистить туалеты голыми руками. Из «плохой» камеры убрали матрасы, и заключенным пришлось спать на непокрытом бетонном полу. В наказание часто отказывали в еде. Сам Зимбардо говорит о своей растущей погруженности в эксперимент, которым он руководил и в котором активно участвовал. На четвертый день, услышав о заговоре с целью побега, он и охранники попытались целиком перенести эксперимент в настоящий неиспользуемый тюремный корпус в местной полиции, как в более «надежный». Полицейский департамент ему отказал, ссылаясь на соображения безопасности, и, как говорит Зимбардо, он был зол и раздосадован из-за отсутствия сотрудничества между его и полицейской системой исполнения наказаний.

В ходе эксперимента несколько охранников все больше и больше превращались в садистов — особенно ночью, когда им казалось, что видеокамеры выключены. Экспериментаторы утверждали, что примерно каждый третий охранник показывает настоящие садистские наклонности. Многие охранники расстроились, когда эксперимент был прерван раньше времени.

Впоследствии заключенным предложили «под честное слово» выйти из тюрьмы, если они откажутся от оплаты, большинство согласились на это. Зимбардо использует этот факт, чтобы показать, насколько сильно участники вжились в роль. Но заключенным потом отказали, и никто не покинул эксперимент.

У одного из участников развилась психосоматическая сыпь по всему телу, когда он узнал, что его прошение о выходе под честное слово было отвергнуто (Зимбардо его отверг, потому что думал, что тот пытается сжульничать и симулирует болезнь). Спутанное мышление и слезы стали обычным делом для заключенных. Двое из них испытали такой сильный шок, что их вывели из эксперимента и заменили.

Один из заключенных, пришедших на замену, № 416, пришел в ужас от обращения охранников и объявил голодовку. Его на три часа заперли в тесном чулане для одиночного заключения. В это время охранники заставляли его держать в руках сосиски, которые он отказывался есть. Другие заключенные видели в нем хулигана. Чтобы сыграть на этих чувствах, охранники предложили другим заключенным выбор: или они откажутся от одеял, или № 416 проведет в одиночном заключении всю ночь. Заключенные предпочли спать под одеялами. Позже Зимбардо вмешался и выпустил № 416.

Зимбардо решил прекратить эксперимент раньше времени, когда Кристина Маслак, аспирантка и одновременно его невеста, не знакомая прежде с экспериментом, выразила протест против устрашающих условий тюрьмы после того, как она пришла туда провести беседы. Зимбардо упоминает, что из всех пятидесяти свидетелей эксперимента только она поставила вопрос о его этичности. Хотя эксперимент был рассчитан на две недели, через шесть дней он был прекращен.

В 2009 году увидела свет научно-популярная книга «Эффект Люцифера», в которой Зимбардо подробно описывает ход и результаты эксперимента.

Помещение в тюрьму

Испытуемые, которые должны были стать заключенными, неожиданно были «арестованы» в своих домах. Им сообщили, что они задержаны по подозрению в вооруженном ограблении или краже со взломом, уведомили об их правах, обыскали, надели наручники и привезли в участок. Здесь они прошли процедуры занесения в картотеку и взятия отпечатков пальцев. Каждого заключенного после прибытия в тюрьму раздевали догола, после чего обрабатывали специальным «средством от вшей» (обыкновенным дезодорантом) и оставляли на некоторое время одного в обнаженном виде. После этого ему выдавали специальную одежду, фотографировали и помещали в камеру.

«Старший надзиратель» читал «заключенным» правила, которые следовало выполнять. С целью деперсонализации обращаться к каждому из «преступников» следовало только по указанному на форме номеру.

Выводы

Результаты, полученные в ходе эксперимента, использовались для демонстрации восприимчивости и покорности людей в случае присутствия оправдывающего их поступки элемента (идеологии, общественной или государственной поддержки). Помимо этого, они иллюстрируют теорию когнитивного диссонанса и воздействие на людей авторитетной власти. В психологической науке эти результаты отображают ситуативные факторы в поведении человека,  т.е. когда особенности ситуации больше воздействуют на поведение человека и его поступки, нежели особенности личности или убеждения. Свои наработки Зимбардо представил к изучению Министерству Юстиции США.

Те, кому интересно познакомиться с другой подобной информацией, могут поискать в Интернете данные о скандале в иракской военной тюрьме Абу-Грейб, где заключённые подверглись пыткам и издевательствам, а также прочесть книгу Филиппа Зимбардо «Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев». А о самом эксперименте снято два фильма: оба под названием «Эксперимент» (2001 и 2010 годы).

Благодаря эксперименту Зимбардо мы можем увидеть, как и наше личное поведение может изменяться, в зависимости от внешних обстоятельств. И на самом деле вырисовывается далеко не радужная картина, ведь, получается, что каждый из нас может стать как заключённым, потерявшим всё то, что делало его личностью, так и охранником, в котором вообще исчезают любые проявления человечности. Но кто же мы тогда на самом деле? Пусть это станет всем нам пищей для размышлений, если уж не на две недели, то хотя бы на ближайшие полчаса.